Сдали нервы у детей: школьники в Татарстане занялись членовредительством
Самоизоляция и дистанционка спровоцировали среди школьников Татарстана всплеск психических расстройств – депрессия доводит детей до членовредительства и прыжков из окон. Собравшись в минувший четверг за круглым столом, казанские практикующие психологи обсудили, как пандемия и связанные с ней ограничения попортили нервы детям и отцам, и признали, что во многих случаях психологи уже бессильны – детям требуется помощь психиатров.
– Если в прошлые годы мы получали по одному-два «суицидальных» звонка в день, то, когда началась эпидемия и жителей республики посадили на карантин, мы стали принимать по три, а то и пять звонков в день, – с тревогой сообщила руководитель службы экстренной психологической помощи по телефону казанского центра «Доверие» Вероника Тихонова.
Всего, по ее словам, за коронавирусный 2020-й от граждан, находящихся на грани самоубийства, служба приняла звонков в десять раз больше, чем в 2019-м.
– Звонили не одинокие старики. Звонили 30-летние! – эмоционально продолжила Тихонова. – Говорили: «Я не хочу жить. У меня нет денег, мне нечем кормить ребенка» или «Я больше не могу находиться в одной квартире рядом с этим человеком». Были те, кто боялся, что заболеет коронавирусом и умрет. Жаловались на психоэмоциональное насилие в семье. Особенно много «суицидальных» звонков поступило перед новогодними праздниками. Пожалуй, половина из них были связаны со сложной финансовой ситуацией. Люди находятся в состоянии дезадаптации и высокой тревожности.
– Похожий всплеск суицидальных настроений был в 2008 году, когда случился финансовый кризис, – напомнила клинический психолог республиканского центра психолого-педагогической реабилитации «Росток» Зарина Нафиева. – Я тогда тоже работала на телефоне доверия и помню, как некоторым людям было сложно справиться с крушением их налаженной жизни.
Сейчас сфера деятельности Нафиевой – оказание помощи детям, совершившим суицидальную попытку, а также их родителям и одноклассникам.
– Я выезжаю в школы, где произошел суицид, работаю с детьми во избежание случаев подражания, – пояснила суицидолог.
Напомним, за последние месяцы в Татарстане произошло несколько детских самоубийств. В Казани в сентябре покончил с собой 15-летний ученик престижной гимназии № 102 им. Устиновой, оставив в телефоне запись, в которой обвинил в своей смерти учительницу. В декабре 2020 года 13-летняя ученица школы № 7 Заинска выпрыгнула из окна школы во время перемены. По предварительной версии, поводом стали оскорбления одноклассников по поводу лишнего веса девочки. К счастью, она осталась жива, но сломала ногу. Переломала обе ноги и восьмиклассница, выпрыгнувшая 11 января из окна 29-й татарской гимназии Набережных Челнов. Предположительно, школьница сиганула с третьего этажа на спор. А вчера в 65-й казанской школе упал из окна четвертого этажа девятиклассник, получив травму позвоночника. Причины происшествия выясняет прокуратура.
– С началом пандемии и связанных с ней ограничений увеличилось количество детей, у которых я наблюдаю клинические проявления депрессии. Например, в виде попыток суицида или актов аутоагрессии, – констатировала Зарина Нафиева, подтвердив общероссийскую статистику. – Все больше случаев, когда дети умышленно наносят себе порезы, ожоги, вырывают себе ресницы и т.д. Когда спрашиваешь у ребенка, что это тебе дает, примерно 90 процентов отвечают, что таким образом они снимают внутреннее напряжение. Причиняя себе физическую боль, они ослабляют психологическую. Подростки, в отличие от взрослых, еще не знают других инструментов для выпускания пара… В последнее время практически каждого второго ребенка, который обращается ко мне, я направляю на консультацию к психиатру, потому что есть уверенность, что помимо психотерапии ему необходима медикаментозная поддержка. Однако довольно часто родители отказываются обращаться к психиатрам, так как боятся, что ребенка поставят на учет в психдиспансере со всеми вытекающими. В таких случаях я направляю детей к психиатрам в частные медцентры, где сохраняют анонимность, правда, там свой минус – надо платить.
– В нашей культуре принято списывать многие подростковые проблемы на биологию, гормоны и т.п. На самом деле не биологией единой. Подростковый кризис делается руками родителей, – убеждена практикующий психолог Мария Вотинцева. – В прошлые века были обряды инициации: иными словами, через «маленькую смерть» мальчики и девочки сразу переходили во взрослую жизнь. Подросткового периода не было. Стал мужчиной – неси ответственность сам. В современном обществе инициации как таковой нет, ну разве что в 1990-х в Казани аналогом этого было вхождение в группировки. И что в итоге мы имеем? Нынешний подросток уже хорошо соображает, так как чуть ли не с пеленок на разных «развивашках» – английский, бассейн, музыкалка, спорт, но имеет мало социальных прав. При этом в обществе растет тенденция – как можно дольше оберегать ребенка от суровой жизни, обкладывать его ватой, как хрупкую новогоднюю игрушку. Пусть до 18 – 20 лет в вате полежит, вон в Британии мальчикам продлили подростковый возраст аж до 25 лет, а потом он как встанет – и сразу успешный бизнесмен! У него уже свой стартап. Но так не бывает! Классные стартапы открывают те, кому с 12 – 14 лет давали самостоятельность… Я это к тому, что при отсутствии возможностей для самореализации и упрямом родительском подталкивании к «успешному успеху» в подростках копится внутреннее напряжение, которое толкает либо на бунт, либо вызывает нездоровые психические реакции.
– Дистанционка действительно обострила конфликты между родителями и детьми, – согласилась с коллегой Зарина Нафиева. – Дети мне жалуются, что родители стали жестче контролировать каждый их шаг. Родители – что дети стали больше времени проводить с гаджетами, что у них нет друзей. А в общем и целом все сводится к общему знаменателю: у родителей не получается выстроить доверительные отношения с ребенком. Я убеждена, что ребенок, который чувствует безусловную любовь взрослых, не полезет в петлю, а поделится с ними своими переживаниями. Поэтому на родительских собраниях я всегда прошу мам и пап уделять своему ребенку хотя бы 15 минут в день. «Как дела? Почему без шапки? Ты поел? Что задали?» – это не общение. Поговорите с ребенком о том, что для него актуально.
