«Оказался в Италии без копейки и выучил язык»: казанский Шаляпинский фестиваль осчастливил звездный Сулимский
За солистом Мариинки баритоном Владиславом Сулимским гоняются ведущие оперные театры Европы, а музыкальные критики едины во мнении, что этот 44-летний певец, владеющий шаляпинским актерским мастерством, находится на вершине мирового оперного Олимпа. Зрителям казанского фестиваля им. Шаляпина посчастливилось услышать Сулимского в «Травиате» (Жорж Жермон) и «Трубадуре» (граф ди Луна). В антракте последнего спектакля корреспондент «ВК» пообщалась с оперной звездой.
– Владислав, ваш график расписан на годы вперед, заполучить вас на казанский фестиваль – огромная удача. Когда бы еще к нам добрались, если бы не перекрытые границы и локдаун…
– Действительно, из-за пандемии накрылись медным тазом мои выступления во Франции, Германии, где у меня подписаны долгосрочные контракты. Слава богу, театры Берлина, Мюнхена, Парижа нашли возможность платить какие-то контрибуции. Лично для меня это, конечно, хорошо, но я считаю, что так нельзя! Ведь это же безумие, когда работает общественный транспорт, ходят поезда, а театры – закрыты. Просто бред!.. Что касается вашего чудесного города и фестиваля, то я бы все равно в Казань добрался рано или поздно. Сейчас мы с женой провели в Казани пять дней, и хотя репетиции шли каждый день, кое-что посмотреть все же удалось, несмотря на ваши адские морозы. Привела в восторг архитектура вашего центра, где уютно соединились разные стили, старина и современность. В целом у вас располагающий город.
– Вы поете на лучших оперных сценах мира. Интересен ли артисту вашего уровня оперный фестиваль в провинции?
– Почему же нет? Ведь приехал же я на Шаляпинский фестиваль и приеду с удовольствием еще, главное, зовите. Другое дело – встроить дату в свои планы, ведь организаторы таких фестивалей за рубежом работают наперед: обычно переговоры об участии, например, в Зальцбургском фестивале ведутся за два-три года.
– Говорят, вы настоящий полиглот?
– Не полиглот, конечно, но без знания языков в нашей профессии не обойтись. В детстве и юности изучал французский, на котором, однако, не говорю, хотя понимаю и веду переписку. Гораздо лучше дело обстоит с итальянским, все-таки его три года преподавали в консерватории, но не было активной практики. Свободное владение пришло гораздо позже, когда в 2004 году я оказался на стажировке в Италии, причем практически без копейки. Деньги у русских людей, знаете ли, имеют свойство быстро заканчиваться, особенно в Европе (хохочет). Я тогда приобрел англо-итальянский разговорник (английским я владею свободно), проштудировал и через неделю, погруженный в среду, стал легко общаться. А вскоре поймал себя на том, что даже думаю иногда на итальянском. Сегодня я свободно говорю, пишу, читаю на нем. Но и родной белорусский тоже не забываю, хотя бываю на родине намного реже, чем хотелось бы.
– Ваш репертуар в Мариинском театре поражает: четыре десятка разнохарактерных партий – Яго, Макбет, Амонасро, Онегин, Чичиков, Мазепа… Личные пристрастия у вас имеются?
– В приоритете, конечно, Верди, это мой композитор, надеюсь, что со временем соберу в свою «коллекцию» все партии, созданные этим великим музыкантом. Но и русскую оперу обожаю, среди любимых образов поставлю на первое место опричника Грязного в «Царской невесте», которого я очень чувствую.
– Получается, вам нравится вживаться в образы негативных персонажей?
– Ну что вы, негодяями я их не назову (улыбается). Просто мои персонажи сложноэмоциональные, сложночувственные. Тот же Яго в «Отелло» – он же не злодей, он гений, пресыщенный жизнью фантазер. И зло он творит не специально, а придумывает свои криминальные комбинации экспромтом, на ходу.
– В своих интервью вы нередко вспоминали бабушку, с которой слушали в детстве оперные арии, говорили, что именно благодаря ее настоянию начали обучаться игре на скрипке, поступили в музучилище. Бабуля – ваш ангел-хранитель?
– Да, ее звали Екатерина Михайловна, простая женщина, не имеющая отношения к искусству. Но она в прямом смысле вырастила меня с пеленок, выпестовала и поставила на ноги, дав главное направление в жизни. Это был мой самый родной человек, мы жили вдвоем, потому что у родителей была своя жизнь, рядом их не было. Бабушка привила мне любовь не только к музыке, но и к чтению. У нас дома была огромная библиотека, я почти всю ее прочел, с тех пор питаю пристрастие к классике, особенно люблю Булгакова, Ильфа и Петрова, Цвейга. К сожалению, сейчас мы все немножко обленились с этими гаджетами, инновационными технологиями, так что даже любимых авторов я перечитываю на айпаде.
Фото ТАГТОиБ им. Джалиля