Ильдус Габдрахманов: У актера не может быть любимых ролей, в каждую он вкладывает частичку души
Как не стать заложником единственного амплуа? Каково жилось актеру в Казани 90-х? Почему классика понятна на любом языке? Об этом корреспонденту «КВ» рассказал актер театра и кино Ильдус Габдрахманов.
Ильдус Ильгизарович родился в 1967 году, в 1988-м окончил Высшее театральное училище им. М.Щепкина. С 1990 года служит в ТГАТ им. Г.Камала. Народный артист РТ. Известен зрителям по таким спектаклям, как «Казанские парни», «Ромео и Джульетта», «Ильгизар + Вера», «Вот так случилось», и многим другим, а также по фильму «Прорыв» и сериалам «Реальные пацаны» и «Слово пацана. Кровь на асфальте».
Путь из Апастово в Москву
– Вы с детства мечтали стать актером?
– Я вырос и окончил десятилетку в Апастово. Посещал драмкружок, постоянно выступал в клубе. Знаете, у меня очень творческие родители. Мама и бабушка работали учителями, папа играл на гармони, брат сочинял песни. Наверное, окружение повлияло на меня, после 8-го класса я хотел поступать в театральное училище.
– Почему выбрали Москву, а не Казань?
– В то время у Казанского театрального училища не было общежития, у родственников жить тоже не вариант. Да и обстановка в городе криминогенная… В общем, решил окончить 10-й класс, а там осмотреться. На мое счастье, в тот год в Казани набирали татарский курс в Высшее театральное училище им. М.Щепкина. Мне повезло пройти все три тура и поехать учиться в Москву.
– Наверняка поступить в такое престижное учебное заведение было непросто?
– Мне очень помогла подготовиться руководитель нашего народного театра Миляуша Алиуллина. И все же думал, что вылечу уже после первого тура. Я рассказал стихотворение, мы показали несколько этюдов. Потом один из преподавателей спросил меня, кто такой Шекспир. А у меня в голове вертятся Шостакович, Шуберт… Ну я и ляпнул: «Композитор». Все посмеиваются, я краснею. Думал, не пройду экзамен, но педагоги оценили мою фактуру, поэтому прошел во второй тур.
– Как встретила столица будущего актера театра и кино?
– Я на тот момент Казани-то толком не видел, а тут парень с деревни попадает в Москву. Честно говоря, первые недели мы ходили по городу вместе всем курсом, чтобы не заблудиться. Но быстро освоились в столичном метро. Вообще, Москва была другим миром в то время. Пока в городах и деревнях продукты были по талонам, в московских магазинах продавалось почти все. Правда, денег на это не всегда хватало.
– Как же выкручивались бедные молодые студенты?
– На первом курсе мы только учились, но со второго все уже подрабатывали ночами. Я три года отработал уборщиком в парикмахерской. Приходил после 10 вечера и убирался. Вместе со стипендией на жизнь хватало.
– Как вы считаете, что вам дала Москва помимо работы с именитыми мастерами?
– Большой плюс учебы в столице – огромное количество театров. К тому же там с гастролями выступали известнейшие театры СССР и мира. Педагоги ставили нашу группу в пример, говорили, что татары пролезают на спектакль любой ценой. Хотя по студенческим билетам мы имели право на бесплатный вход, на гастрольные спектакли было так просто не пробиться. Мы проходили через служебные помещения, залезали через форточки в туалетах.
Актер должен держать себя в форме
– Многим со стороны кажется, будто актеры умеют только красиво говорить. А что еще должен уметь профессиональный актер?
– Актер, чтобы быть профессионалом, обязан быть универсальным. Да, нам не нужно поддерживать такую идеальную физическую форму, как артистам цирка или балета. Но мы тоже должны следить за своими кондициями, уметь хорошо двигаться, танцевать, петь, играть на музыкальных инструментах. В противном случае рискуешь застрять в единственном амплуа. Мне 57 лет, но я два раза в неделю занимаюсь на хореографическом станке, хожу в бассейн. Благодаря тому что слежу за здоровьем, много лет мог играть молодых героев. Да и в целом всегда много работал, в лучшие годы играл в 25 спектаклях в месяц.
– Как артистам удается запоминать так много текста?
– Это происходит в ходе репетиций. Конечно, есть роли, которые нужно зубрить, куда без этого. Например, стихи мне всегда давались труднее, чем проза. Очень многое зависит от автора. Так, пьесы Туфана Миннуллина или Ильгиза Зайниева просто идеально написаны для сцены, они запоминаются очень легко.
– Всегда ли легко удается находить общий язык с режиссерами?
– Театр – это командная работа. Это как дом, как семья, один ты там ничего не стоишь. Есть очень разные режиссеры. Некоторые обсуждают с актером роли, а другие просто командуют: повернись вот так и скажи вот так. Мне чаще везло на первый тип. В любом случае только режиссер видит целостную картину будущего спектакля. Однажды мы отдыхали вместе с главным режиссером Камаловского театра Фаридом Бикчантаевым, он предложил почитать одну пьесу. Я стал представлять будущую роль и вынес вердикт – скучно, одни монологи и почти никакого действия. А он начал мне рассказывать, как видит будущую постановку, картину, которая сложилась у него в голове. Перечитав пьесу с новыми вводными, я понял, что она просто отличная.
– Вы сыграли в огромном количестве спектаклей. Какая роль ваша любимая?
– Вообще актеры не любят этот вопрос. Каждая роль любимая, потому что ты вкладываешь в нее частичку себя, своей души. Даже самый маленький эпизод нужно пропустить через себя так, будто это большая роль. Без этого никак. Даже в массовке заметно, когда ты отвлекаешься. В своей биографии я могу отметить многие знаковые роли, я сыграл Тукая и Ромео. А еще очень многое мне дали роли отрицательных персонажей. Когда в одном спектакле я сыграл роль бомжа-алкаша, на сайте театра и в комментариях в соцсетях зрители стали писать жалобы. Мол, как можно было выпустить пьяного актера на сцену? А для меня это высшая похвала – значит, поверили.
– Что вам ближе – классика или современная драматургия?
– Классика всегда будет актуальной, ведь она несет универсальные смыслы. Поэтому Шекспира ставят тысячи театров по всему миру, а «Голубую шаль» Карима Тинчурина в Камаловском театре показывают уже много десятилетий. Если говорить о татарской драматургии, то очень жаль, что сейчас представлено не так много авторов, которые писали бы на татарском языке. Из современных драматургов я бы выделил уже упомянутых Туфана Миннуллина и Ильгиза Зайниева, которым подвластен язык сцены.
– Но вы также играете в спектаклях по русским и зарубежным пьесам.
– Конечно, мы играем и русскую классику, и зарубежную. Помнится, однажды на сьемках коллеги спросили меня, что мы ставим в театре. Я ответил: «Три сестры». Они с квадратными глазами уточняют, мол, Чехова ставите на татарском? Я в ответ поинтересовался, почему их не смущает постановка Шекспира на русском. Так это, говорят, другое… Театр – явление интернациональное. Актер должен играть так, чтобы любой зритель мог считывать его эмоции, даже если не знает языка.
Папа Эдика и Айгуль
– Насколько различается работа актера в театре и кино?
– В театре выходишь на сцену и играешь до самого конца спектакля. В кино, по-моему, немного проще, ведь можно снять лишний дубль. Многое зависит не только от актера, но и от режиссера, оператора. Бывали случаи, когда меня просили не играть в кадре, в таком случае достаточно просто внешности, фактуры актера.
– Наверняка вас часто узнают по ролям в сериалах?
– Я снимался в нескольких фильмах, но люди меня чаще узнают именно из-за сериалов. Недавно мой коллега по съемочной площадке Рузиль Минекаев побывал на съемках передачи одного известного комика, тот и пошутил про меня, что я папа Эдика и Айгуль. Действительно, по этим ролям меня и узнают. С «Реальными пацанами» смешно получилось. Продюсеры тогда утвердили нас с супругой на роль родителей одного из героев – Эдика. При этом они не знали, что мы действительно женаты.
– Сериал «Слово пацана. Кровь на асфальте» запомнился жесткой и тяжелой картиной. А как вы вспоминаете те годы?
– Я прекрасно помню Казань того времени, а с 90-х живу здесь. Приходилось частенько сталкиваться с местной братвой. Мы тогда играли спектакль «Ромео и Джульетта», для него я отрастил длинные волосы. А жил в общежитии у компрессорного завода, ездил на пятом трамвае. Однажды вечером ко мне подошли несколько пацанов и сказали, мол, братан, нельзя с такими волосами ходить. Я как мог объяснил, что работаю в театре. Они отнеслись более-менее спокойно, но на прощание сказали, чтобы обязательно постригся и ходил как нормальный пацан. А в другой раз меня попросту грабанули в подъезде, дали по голове и сняли кожаную куртку и ботинки.
– Как считаете, молодежь может подражать героям сериала?
– Не думаю. Это ведь все от безысходности было в те непростые времена. Помню, даже на носки талоны выдавали. Так что все от нищеты. Сейчас у нас совсем другое общество, поэтому я не думаю, что такие сериалы могут вернуть бандитскую идеологию. Вот у нас в театре играют студенты-татары, так из них 10 человек держат уразу. Мы в их возрасте не были такими сознательными.
Фото предоставлено пресс-службой театра им. Г.Камала