Неизгладимое впечатление произвел на зрителей Шаляпинского фестиваля звездный солист московского театра «Новая опера» им. Колобова Алексей Татаринцев в партии графа Альмавивы в «Севильском цирюльнике». После спектакля корреспондент «Вечерней Казани» поговорила с обладателем выдающегося лирического тенора, а также харизмы и темперамента.
– Алексей, в казанской постановке красавчик Альмавива предстает в образе эдакого мачо… Насколько близок вам такой образ?
– Очень люблю эту роль, хотя сам я точно не мачо. Альмавива, безусловно, положительный герой, а еще он абсолютно подходит к моему типу голоса. Всегда получаю огромное удовольствие от музыки Россини, не зря ее считают лекарством для голоса, она держит певца в тонусе, потому что в ней много мелких нот. Проверено на себе: музыка Россини как бы «причесывает» голос и помогает держать себя в нужной форме. От Альмавивы невозможно устать. Иногда бывает, что придешь на спектакль с недомоганием, а к концу – полностью выздоровел! Воздействие музыки Россини на слушателей часто сравнивают с бодрящим эффектом от бокала шампанского.
– В вашем обширном репертуаре сплошь лирические герои – Ленский, Неморино, Щелкунчик, Ромео… Все роли даются вам так же легко, как Альмавива, или есть изматывающие духовно или физически?
– Все роли дороги, но есть одна, которую не очень люблю, – партия боярина Ивана Лыкова в опере «Царская невеста». На мой взгляд, это герой без характера. Да, это возлюбленный Марфы, но и только. В нем нет харизмы, конфликта, он ничего не может противопоставить Грязному. В общем, неинтересный. Это что касается духовной составляющей. Есть и сложные в физическом плане роли. Например, опера «Ромео и Джульетта», в которой я исполняю партию Ромео, идет четыре часа! Главные герои практически все время находятся на сцене, помимо пения мне надо участвовать в батальных сценах – фехтовать и даже драться. Ведь Ромео в принципе не может передвигаться по сцене как старичок – ему «летать» надо, двигаться по-юношески энергично, легко. Этот спектакль не изматывает, конечно, но после него я ощущаю дикую физическую усталость.
– Есть партия, о которой мечтаете?
– Мой любимый лирический герой – Герман в «Пиковой даме», но мечтай не мечтай, я никогда не смогу исполнить эту роль, потому что она создана не для моего голоса. А вообще, у меня правило разучивать в год по две-три новые партии, так я приращиваю репертуар на будущее и поддерживаю творческий тонус. Если все срастется и никакие злые силы не помешают, то в августе этого года дебютирую на очень престижном фестивале Россини в итальянском городе Пезаро – на родине композитора. Как раз сейчас учу для этого партию из оперы Россини «Моисей и фараон», причем на французском языке.
– Как бережете свой волшебный голос? Есть какие-нибудь секреты?
– Во-первых, не петь не свои партии! Что касается питания, то разумеется, я не стану щелкать семечки или налегать на блюда с острым перцем в день выступления. Но у каждого артиста свой режим в зависимости от его физиологии. Паваротти, к примеру, спокойно мог выпить перед выступлением воду со льдом. У меня был период, когда я себя ограничивал – ах, мне надо молчать, мне нельзя физические нагрузки. Но все это только вредило, поскольку пение – это в первую очередь психологический настрой. А разговоры о всяких там гоголь-моголях – всего лишь байки.
– Как восстанавливаетесь после эмоциональных и физических нагрузок на сцене?
– Мои близкие меня вдохновляют! У нас с супругой трое детей (жена Татаринцева – звезда Большого театра меццо-сопрано Агунда Кулаева. – «ВК»). Виолетте 14 лет, Даниилу – 9, Амелии в этом году исполнится три. В общении со своими близкими я нахожу истинное счастье. Недавно ушел из всех соцсетей, потому что поймал себя на том, что они лишь крадут время, которое я должен и хочу уделять своей жене и детям.
– Узнают ли вас на улице?
– Такое случается иногда. Недавно гулял с младшей дочкой на детской площадке, подошла дама: «А мы вас вчера слушали в театре». В такие моменты думаю – достаточно ли презентабельно я выгляжу в глазах поклонников в спортивном костюме (смеется).
– Ваша фамилия ассоциируется с Татарстаном. Есть ли хоть намек на присутствие татарской крови в вашей родословной?
– Происхождение фамилии – загадка. Татарских следов в семейном древе не обнаружил, скорее украинские. Но мне приятно, что в Татарстане фамилию Татаринцев считают красивой и родной. У меня ведь и личная подпись читается как «Татар». Сам я влюблен в Казань и очень ценю фестивальную традицию театра имени Джалиля, с которым меня связывает не один год сотрудничества. Я ездил с труппой вашего театра на гастроли в Европу, исполнял там как раз партию Альмавивы.
– Часто ли бываете в родной деревне Бурнак в Тамбовской области?
– Минимум два раза в год мы всей семьей навещаем моих родителей. Помогаю им по хозяйству, я ведь парень деревенский – и косить могу, и дрова колоть, и огород копать.
– А любовь к музыке у вас от родителей?
– Да, все мое детство связано с музыкой, хотя я был самоучкой, а музыкальную школу закончил экстерном незадолго до выпускного. С 14 лет мы с отцом (он работал водителем, а мама вела хореографию в сельском ДК) играли на баяне на свадьбах и пользовались, надо сказать, большой популярностью в нашем колхозе «Путь Ленина», да и во всем районе. Это был хороший приработок для нашей небогатой семьи. На гонорары мы могли купить телевизор, видеомагнитофон, еще что-то нужное. Сейчас дома я тоже частенько беру в руки баян и мы поем с детьми народные песни.
Фото ТАГТОиБ им. Джалиля